Успешная защита докторской диссертации – одна из главных интеллектуальных вершин в жизни ученого и знаменательное событие для вуза и всего вузовского коллектива, которые он или она представляет. Минувший декабрь принес Полоцкому государственному университету особую радость: сразу двое его преподавателей доказали диссертационным советам обоснованность своих претензий на обладание ученой степенью доктора наук.
Корр.: Ирина Николаевна, где Вы родились, где прошло Ваше детство?
И.Н. Андреева: Я родилась в Шумилино, но первые годы моей жизни прошли в деревне Островно Бешенковичского района, куда был направлен на работу мой отец Николай Иванович, лесничий. Мама, Нина Михайловна, работала учительницей русского языка и литературы. Когда мне было пять лет, мы переехали в Полоцк. Город выбрала я сама. Отцу предложили два варианта трудоустройства: в Полоцке или в Россонах. Поинтересовались и моим мнением. Я только спросила: «Полоцк – это город?» – «Да, город!» – ответили мне. «Тогда поедем в Полоцк!» Отец был назначен директором Полоцкого лесхоза, а мама стала работать в школах города. С нами тогда еще жила бабушка. Через два года после переезда в Полоцк родился брат Николай.
В первый класс я пошла в среднюю школу № 13, в третьем классе перевелась в СШ № 9, а в пятом стала учиться в СШ № 8, которую позже и окончила с золотой медалью. Маме пришлось менять места работы, и я следовала за ней.
В школе мне очень нравилась история, особенно древнего мира, которую мы изучали в пятом классе. Отчасти это было связано с личностью учительницы, которая преподавала этот предмет. Однажды я описала античную олимпиаду глазами очевидца, за что получила в журнал «пять с плюсом» и много искреннего восхищения с ее стороны. Второе для меня было даже важнее первого. Очень хорошо шел английский. Я часто помогала брату переводить тексты, выполнять задания. Родители на это реагировали спокойно: «У тебя это хорошо получается, а ему это не пригодится». Брат вырос, и оказалось, что ему понадобился иностранный язык. Сейчас он не только свободно говорит по-английски, но закончил в Канаде магистратуру и работает главным инженером в частной фирме, занимается очисткой воды. Мне же знание английского, которое я постоянно поддерживаю на должном уровне, сегодня помогает читать психологическую литературу на языке оригинала и быть в курсе последних научных достижений.
Чтение я полюбила с детства. Дома, в том числе и в силу маминой профессии, было много книг. В семье читали все. В школьные годы я считала книги своими лучшими друзьями. В них порой находила то, чего не могла найти у своих сверстников. Предпочтение отдавала зарубежной классике XIX – XX веков. Одна из моих первых книг по психологии – «Познай самого себя» Якова Львовича Коломинского. И представить себе не могла, что буду лично с ним знакома! В детстве я любила со стороны наблюдать за людьми, размышлять, почему они поступают так или иначе, что и как можно сделать по-другому в этой ситуации.
Нравилось рисовать, но в Полоцке тогда художественной школы не было, и поэтому в полной мере реализовать себя в этом занятии я не смогла.
У мамы всегда было много тетрадей. Часто я помогала ей проверять работы. Наверное, этот опыт помог мне решить для себя, что, хотя я и люблю русский язык и литературу, учителем по этим предметам я точно не хочу быть!
Корр.: И что же Вы выбрали в итоге?
И.Н. Андреева: В третьем классе я мечтала быть директором лесхоза, как папа. Когда я стала постарше, то хотела стать художником-модельером и даже собиралась поступать в Витебский технологический институт. Поехали в Витебск определяться. Но, во-первых, узнали, что по распределению (это были еще советские времена), как правило, отправляли в Узбекистан и Азербайджан. Во-вторых, был высокий конкурс – порядка 25 человек на место, а у меня не было специальной подготовки, чтобы успешно выдержать творческий экзамен. Нужно было рассматривать другие варианты. В тот год как раз произошло повышение зарплат учителям младших классов. Подумала, что тетрадей там будет меньше, чем у мамы. Перешли через дорогу и подали документы в Витебский педагогический институт на специальность «Педагогика и методика начального обучения». При поступлении пришлось выдержать достаточно серьезную конкуренцию: на одно место претендовали шесть человек!
Корр.: Ваш выбор оказался достаточно спонтанным. Вы впоследствии не разочаровались в своем выборе?
И.Н. Андреева: Не в обиду Витебску будет сказано, но тогда Витебский педагогический институт был довольно провинциальным учебным заведением. Возможно, этому вузу не хватало амбиций. О ПГУ я бы никогда такого не сказала! В Полоцком университете руководство давно прочувствовало свою принадлежность к древней Полоцкой земле, осознало столичность славного города Полоцка, а поэтому всегда стремилось работать так, чтобы наш вуз выделялся из общей массы.
К четвертому курсу я разочаровалась в своем выборе. Мне было слишком легко и в целом не слишком увлекательно учиться. Тем не менее, я приобрела друзей. Занималась эстрадными, а потом и бальными танцами. Продолжала много читать. Но, самое главное, был предмет, на котором мне было очень комфортно и невероятно интересно и без литературных развлечений. Для нашей специальности учебным планом предусматривался большой курс по общей психологии. Читала его кандидат педагогических наук, доцент Кира Ивановна Монич. Она в свое время окончила Ленинградский государственный университет и была среди первых выпускников новой тогда специальности «Психология». Психологов в Советском Союзе готовили только в университетах Ленинграда и Москвы.
Лекции Киры Ивановны были очень интересны! Она приводила множество ярких практических примеров. Кроме того, она привлекала нас, студентов, как хороший человек и яркая женщина: ухоженная, достойная, воспитанная. Я писала у нее курсовую работу по психологии. Но этим дело и ограничилось. В Витебском педагогическом институте все-таки были научные кружки, в том числе и по психологии. Но наукой в то время я не планировала заниматься. Мне просто нравились лекции Киры Ивановны, и она сама как личность. Когда я оканчивала вуз, у меня уже сложился первичный образ, прототип психолога – Кира Ивановна Монич.
Корр.: Куда Вас направили после окончания института?
И.Н. Андреева: Как и должно было случиться, я оказалась в своей СШ № 8, которая давала мне целевое направление в вуз. В школе продолжала работать и мама, и мои учителя. Меня воспринимали, по сути дела, как ту же самую, хотя и немного повзрослевшую, школьницу. Вскоре я поняла, что мне неуютно в этой школе. И дело не в профессии. Я видела замечательных педагогов, которые виртуозно находили подход к детям и, подобно артистам, были способны выдать на уроке целое театральное представление. У меня так не получалось! До сих пор благодарна людям, которые невольно поспособствовали моему уходу из школы.
Корр.: У Вас появился какой-то перспективный вариант или Вы были готовы уйти просто в никуда?
И.Н. Андреева: Я, возможно, и осталась бы учителем младших классов, но где-то через два года потеряла интерес к этой работе. Заметила, что начинаю говорить простыми предложениями не только с детьми. Я чувствовала, что способна на большее, но – другое! Часто говорила близким: «Хочу быть как Кира Ивановна Монич!»
За многое я благодарна своей матери, в том числе и за то, что я стала психологом. В школе появилось объявление о факультете переподготовки в Минском государственном педагогическом институте (сейчас БГПИ им. М. Танка). За девять месяцев на базе высшего педагогического образования можно было стать психологом и продолжить работать по этой специальности в школе. Когда было получено согласие директора, мы с мамой пошли в гороо. Отдел образования встретил нас с недоумением: «Кто такая Ирина?! Только два года после распределения отработала и все! У нас есть более достойные кандидаты!». Но моя мама умела разговаривать с людьми и убеждать. Вот и в разговоре с заведующей гороо ей хватило буквально одной фразы. Я получила направление в Минск!
Помню нашу первую поездку в Минский государственный педагогический институт (МГПИ). Мама и я были впервые в Минске. Мы не знали, как попасть в институт (видеонавигаторов тогда еще не было). Прохожий объяснил, как доехать. С железнодорожного вокзала к главному корпусу БГПУ мы добирались на троллейбусе, хотя они находятся друг от друга на расстоянии пятиминутной пешей прогулки.
Пройдя психологическое тестирование на профпригодность, я была зачислена слушателем первого в Беларуси факультета переподготовки психологов, которым руководил тогда Николай Иванович Мицкевич. Так началась осуществляться моя мечта!
Корр.: Что Вам дали эти курсы переподготовки?
И.Н. Андреева: Я как будто получила глоток свежего воздуха! У нас были очень интересные педагоги. Видные белорусские психологи, в том числе и Я.Л. Коломинский, читали нам лекции, а потом принимали у нас экзамены и зачеты. За девять месяцев нам в сжатом виде давали то, что сегодня изучают студенты-психологи за четыре года. Было, безусловно, интересно!
У нас в группе сложилась хорошая компания. Мы учились и отдыхали вшестером: ходили в театры, пели под гитару. Это было своеобразное продолжение студенческой жизни. Теперь в этой шестерке – три кандидата наук, а еще трое – преподают в вузах как старшие преподаватели. Очевидно, что курсы оказались достаточно результативными.
И все же я же не в Москве или Питере на психолога выучилась! Осознавала, что не хватает знаний. Мне очень близка теория австрийского психолога Альфреда Адлера, который говорил, что комплекс неполноценности является стимулом к дальнейшему развитию. Этот комплекс помог и мне. Кроме того, мне очень нравилось получать новые знания. У меня всегда была развита познавательная потребность. Это шло от мамы, от семьи.
Корр.: Какое продолжение получила Ваша карьера после курсов переподготовки в БГПИ?
И.Н. Андреева: Я возвратилась в СШ № 8. У меня было направление от гороо. В качестве кабинета выделили школьный музей летчика Александра Мамкина. Мой стол находился в окружении экспонатов времен Великой Отечественной войны. Этот антураж вряд ли способствовал релаксации и доверительным беседам с клиентами.
Никто толком не знал, что такое школьный психолог и что он должен делать. Рабочий день – шесть часов. От меня ничего не требовали. Мне самой приходилось искать себе работу. Ходила по школе, предлагала помощь психолога. За эти два десятка лет, что прошли с того момента ситуация в учебных заведениях, к счастью, изменилась. Все-таки психологическая культура в нашем обществе растет!
Корр.: Вам не казалось в тот момент, что работа в начальных классах была все-таки лучше «изгнания» в музей?
И.Н. Андреева: «Музейный» период моей карьеры довольно скоро закончился. Отгородили часть коридора – и получился отдельный кабинет. Правда, ни о какой конфиденциальности говорить не приходилось: за фанерными дверями все было слышно, а во время перемен – шумно. Диагностического инструментария практически не было. Небольшой запас методик, которым я пользовалась, был приобретен во время учебы в Минске.
После окончания минского ИПК отработала как школьный психолог четыре года. В это же время я окончила факультет переподготовки кадров в Витебском институте усовершенствования учителей по специальности «Белорусский язык и литература». Полторы ставки, конечно, придавали мне определенную уверенность в завтрашнем дне. Но я чувствовала, что у меня начинается своеобразное «раздвоение» личности. С одной стороны, ты работаешь как психолог, и к тебе приходит трудный подросток. Видишь, что у него неблагополучная семья, куча других проблем, понимаешь, почему он такой, сопереживаешь ему. Но когда этот же школьник срывает твой урок, тогда отношение к нему совсем другое. Мне приходилось совмещать несовместимое. Нужно было выбирать что-то одно.
Корр.: Что этот четырехлетний этап работы дал для Вашего развития как специалиста?
И.Н. Андреева: Мне было очень интересно работать психологом. Я организовала психологический кружок для старшеклассников. Ко мне с удовольствием ходили «поговорить» и малыши из 5-6 классов. Был хороший контакт с ребятами: они делились со мной своими радостями, проблемами. Стали приходить за помощью педагоги. Но и здесь хотелось чего-то большего!
Корр.: Так, наверное, в Вашей жизни и возник Полоцкий государственный университет?
И.Н. Андреева: Да. К началу 1996 года я была в университете всего несколько раз, когда с друзьями с машиностроительного факультета приходила на игры КВН. Эти краткие визиты оставили самое хорошее впечатление о ПГУ. Но еще некоторое время я продолжала думать, что это просто переименованный политехнический институт, где никаких психологов нет. Вскоре оказалось, что я заблуждаюсь, и светлый образ Киры Ивановны Монич вдохновил меня на решительный поступок. В отделе кадров университета – тогда его еще возглавляла Вера Борисовна Бердашкевич – я оставила свой листок по учету кадров.
Мне помог счастливый случай. На кафедре белорусского языка и литературы в то время был только один психолог, работавший на весь университет. И та после зимней сессии решила уехать из страны. Заведующий кафедрой Виктор Дмитриевич Метла когда-то учился с моим отцом в техникуме, а потом их дороги разошлись: папа продолжил обучение в технологическом институте, а В.Д. Метла получил филологическое образование. Виктор Дмитриевич искал на кафедру психолога, просматривал в отделе кадров документы кандидатов. Увидев знакомую фамилию, он позвонил мне и предложил работу на кафедре. Я, долго не думая, ушла из школы прямо посреди учебного года.
Корр.: Это был очень смелый, но совершенно логичный поступок!
И.Н. Андреева: Да, пришлось буквально сходу начинать чтение лекций студентам, проводить семинарские занятия. Главным образом, я преподавала на историко-филологическом факультете (ИФФ), то есть будущим филологам и историкам. Кроме того, курс «Основы психологии и педагогики» мы читали на всех специальностях – машиностроителям, радиотехникам, геодезистам и так далее. Такое разнообразие мне очень нравилось. Курс психологии на ИФФ преподавался, насколько я помню, на протяжении целых трех семестров, в отличие от сегодняшнего, усеченного донельзя! Радовало и то, что на нашем факультете учились мотивированные студенты.
Работать в университете было приятно и от того, что очень дружный коллектив собрался на кафедре. Мы преподавали самые разные дисциплины, имели непохожие интересы, но прекрасно общались, регулярно собирались вместе. Хорошо помню первого декана ИФФ Инессу Васильевну Селиванову. Это был, с одной стороны, очень строгий человек, но, с другой, она умела разбираться в людях и находила к ним подход.
Корр.: Работа в университете должна была поставить перед Вами вопрос о начале научной работы.
И.Н. Андреева: Да, так и вышло! Практически сразу попала на прием к Леониду Степановичу Турищеву, он тогда был проректором. Мне было сказано, что нужно продолжать учиться, и в тот же год я поступила в аспирантуру.
Приехав в БГПУ, хотела встретиться с Яковом Львовичем Коломинским, но из-за запутанной нумерации кабинетов в этом университете пришла на совсем другую кафедру, и к Якову Львовичу мне попасть не удалось. Позже, когда мы наконец-то с ним встретились, он направил меня к какому-то другому потенциальному научному руководителю.
К моменту сдачи вступительных экзаменов осенью 1996 года выяснилось, что от меня уже отказались. Было высказано мнение, что я не перспективная аспирантка. Такому скепсису можно было найти объяснение: у меня не было публикаций, и я фактически только начинала свой путь в науку. После успешной сдачи вступительных экзаменов с такой малообещающей рекомендацией я и попала к Людмиле Владимировне Финькевич, доценту, а затем заведующей кафедрой социальной психологии. Она меня так и до сих пор и называет: «подкидышем»! Впоследствии я оказалась первой ее аспиранткой, которая успешно защитила кандидатскую диссертацию.
Корр.: Вы поступили в заочную аспирантуру. Совмещать преподавание в ПГУ и работу над диссертацией было наверняка сложно.
И.Н. Андреева: Совершенно верно! Учеба в аспирантуре по моей специальности оказалась совсем непростым делом. Одна из трудностей заключалась в том, что часто мне было просто не с кем посоветоваться, поделиться своими проблемами и размышлениями. В то время еще не были развиты современные средства коммуникации, такие как мобильная телефонная связь, электронная почта и сам Интернет, поэтому моим главным советчиком оставалась Людмила Владимировна. Она хорошо и душевно относилась ко мне, делилась своими знаниями и опытом, за что я ей очень благодарна!
Были ситуации, когда требовалась помощь других. У нас на ИПК был очень слабый курс статистики, а эмпирические данные для диссертации требовали серьезной обработки. В то время использование компьютерной статистики в психологии только начиналось, и получить помощь по этому вопросу было непросто. Мне порекомендовали специалиста-психолога, которая хорошо владела статистикой и могла мне помочь. Я прождала ее полтора часа. А человек опаздывал просто для того, чтобы подчеркнуть свою значимость. На мои расспросы получила обескураживающий ответ: «Вы все равно ничего не поймете!» Тут мое самолюбие было задето не на шутку: «Пойму! Я же все-таки окончила университет с красным дипломом!» Сели и стали работать. Спустя пять лет после этой встречи эта психолог мне сказала: «Я всегда знала, что Вы далеко пойдете!». Вся моя учеба в аспирантуре состояла из таких «дождаться», «попросить», «добиться» и совершенно неожиданной бескорыстной помощи незнакомых мне тогда людей. В дальнейшем курс статистики я осваивала самостоятельно под руководством Наташи Радчиковой, которая, окончив механико-математический факультет БГУ, в то время только начинала работать в качестве преподавателя кафедры социальной психологии БГПУ. К настоящему времени познание статистики уже на продвинутом уровне продолжается, а с Натальей Павловной Радчиковой (ныне кандидатом психологических наук, доцентом Московского государственного психолого-педагогического университета), мы за это время стали друзьями.
Я училась заочно, но на последний год решила перейти в очную аспирантуру, чтобы сконцентрироваться на научной работе. Поняла, что в процессе завершения диссертации мне трудно совмещать преподавание и науку, а в нашем университете и в аспирантуре пошли мне навстречу. Переход на обучение в дневной аспирантуре помог мне быстрее и качественнее работать над текстом диссертации.
Корр.: Над какой темой Вы работали?
И.Н. Андреева: Моя тема звучала так: «Взаимосвязь личностной тревожности и социально-психологической характеристики подростка». Иными словами, я исследовала то, как влияет статус подростка в классе на его тревожность. Почему я выбрала именно эту тему? Я и сама была очень тревожным человеком. Открою секрет: по темпераменту я меланхолик. Мне было не только сложно учиться в аспирантуре, но и строить контакты с людьми. Выходит, я не только выстраивала свою научную и университетскую карьеру, но и занималась психокоррекцией. С другой стороны, я это уже знаю сейчас, тревожность полезна, поскольку позволяет человеку завершить начатое. Склонный к тревоге человек, не закончив какое-либо дело, будет продолжать беспокоиться. Как говорят психологи: чтобы перестать тревожиться, нужно завершить гештальт.
Почему мой темперамент является «секретом»? Потому что никто из студентов по внешним признакам не относит меня к этому типу темперамента. Многие говорят, что я напоминаю им флегматика или сангвиника. Когда сформирован характер, он как бы «снимает» темперамент, проявления темперамента таким образом можно контролировать, что я и делаю более или менее успешно.
В процессе написания кандидатской я открыла, что на возникновение тревожности у подростка наиболее влияют сверстники, которые для него референтны, то есть значимы. А наиболее референтными являются сверстники в гимназии. Что касается учащихся обычных школ, особенно в непрофильных классах, то они находят себе других значимых сверстников, например, из дворовой компании.
На последнем году обучения в аспирантуре, то есть в 2000-ом, у меня на руках уже была готовая диссертация. Но «готовая», как это понимала я. Летом на кафедре проходило обсуждение моей работы. Оно закончилось …моими слезами. Было неожиданно много замечаний по использованию терминологии, не хватало четкости в определениях понятий. Предстояло еще немало потрудиться, чтобы довести диссертацию до необходимого уровня.
Корр.: В каком году Вы защитились?
И.Н. Андреева: Защитилась я в 2002-ом. В следующем году я получила диплом кандидата психологических наук. В 2006 году мне было присвоено ученое звание доцента. Но я не собиралась долго стоять на месте. Нашла любопытную статью об эмоциональном интеллекте, то есть о способности понимать эмоции и управлять ими. Я решила, что мне это интересно. Стала читать литературу. Настолько погрузилась в эту тему, что обратилась и к англоязычной научной литературе. В конце концов собранный по крупицам материал лег в основу статей, которые были опубликованы в 2006, 2007 и 2008 годах в российском научном журнале «Вопросы психологии». Это издание индексируется в наукометрических базах данных Scopus.
В 2004 году я приехала к Игорю Александровичу Фурманову, своему будущему научному консультанту, и сказала, что хотела бы писать у него докторскую диссертацию. (Людмила Владимировна была кандидатом наук, и поэтому продолжать работу с ней я уже не могла.) На защите кандидатской Игорь Александрович был моим оппонентом. С ним связана интересная история. Мне на май была назначена защита, и я приехала к нему в апреле со своей диссертацией. Как раз в эти дни в Минске проходил обучающий семинар по психологии, и я оставалась в городе на четыре дня. Думала, почитает, сделает какие-то дежурные замечания, я внесу нужные изменения в работу. Но Игорь Александрович очень внимательно отнесся к ней и сказал, что есть проблемы со статистической обработкой данных. А раз так, то нужно перерабатывать и всю диссертацию. Это означало, что моя майская защита отменяется. Для меня это был, конечно же, шок!
Однако, согласно закону успеха Питера Диамандиса: «Если что-то может пойти не так, исправьте это!». На семинаре, в котором я принимала участие, лекции по статистике читал известный белорусский специалист Сергей Викентьевич Сивуха. Я спросила Игоря Александровича, можно ли показать диссертацию Сергею Викентьевичу и поинтересоваться его мнением о моих статистических расчетах. Он ответил согласием. С.В. Сивуха, незнакомый мне тогда человек, согласился на встречу, выслушал мою проблему, взялся ознакомиться с работой и проверить статистику. В конце концов, Сергей Викентьевич сказал мне, что так считать можно и, более того, по моей просьбе написал оппоненту письмо, где разъяснил свою позицию по моей диссертации. И.А. Фурманов прислушался к этому авторитетному мнению, а я в свою очередь внесла исправления в формулировку объекта и предмета исследования, как того требовал уважаемый оппонент, и защита состоялась в запланированный срок. Но когда через год я подходила к Игорю Александровичу с просьбой подписать его книгу, у меня от волнения все равно дрожали руки!
Для Игоря Александровича мое предложение о научном консультировании по проблеме эмоционального интеллекта было достаточно неожиданным. Он является ведущим специалистом по изучению агрессии и в то время проблемой способностей не занимался. Тем не менее, он согласился. Так я стала работать с И.А. Фурмановым. В 2009 году я поступила в очную докторантуру БГУ, и Игорь Александрович стал моим научным консультантом. Решение обратиться к нему во многом объяснялось тем, что в ходе нашего общения при обсуждении кандидатской я поняла, что это очень знающий и ответственный человек, специалист, который хорошо умеет объяснять. Интересно, что сейчас Игорь Александрович успешно проводит бизнес-тренинги эмоционального интеллекта.
Эта моя история – история благодарности! Ни одна диссертация не пишется в одиночку, в каком-то вакууме. Диссертанту всегда помогают другие люди. Важно уметь строить с ними хорошие отношения.
Корр.: Как шла Ваша работа над докторской диссертацией?
И.Н. Андреева: Я шла от тревожности к управлению эмоциями. И это было не просто написание докторской диссертации, а продолжение личностного развития. Когда тема интересна, когда тема «твоя», то и работать над ней приятно и интересно.
В связи со значительным расширением моих знаний об эмоциях, об интеллекте, о возможностях управлении эмоциями, я стала более уверенной в себе. Способствовало этому, конечно, и повышение моего статуса после защиты кандидатской диссертации. В учебном плане это вылилось в разработку лекционного курса «Тренинг управления эмоциями», который я сейчас читаю студентам-психологам.
У меня было достаточно много теоретического материала, но не было методик. Я написала письмо известному российскому психологу, кандидату педагогических наук, доценту Дмитрию Владимировичу Люсину, который разработал тест эмоционального интеллекта. Мы, конечно же, были незнакомы. Я нашла информацию о его авторском тесте ЭмИн и e-mail автора на сайте Института психологии Российской Академии наук. Дмитрий Владимирович ответил мне и прислал по электронной почте не только тест, но и свои работы. Точно так же по переписке через Д.В. Люсина я познакомилась с Дмитрием Викторовичем Ушаковым, еще одним видным российским специалистом – членом-корреспондентом Российской академии наук. В 2013 году, будучи благодаря его приглашению на стажировке в ИП РАН в Москве, я лично познакомилась и пообщалась с обоими учеными.
У меня не было еще одной методики – объективного теста MSCEIT, разработанного американскими учеными Дж. Мейером, П. Сэловеем, Д. Карузо. Тест стоил около 100 долларов и продавался в Канаде. С разрешения одного из его разработчиков по моей просьбе его продали моему брату, который привез его в Беларусь и подарил мне на день рождения.
Переводить тест на русский язык мне помогали наши доценты Мария Дмитриевна Путрова и Инна Геннадьевна Лебедева. Однако перевода зарубежного теста для его использования недостаточно, нам пришлось его адаптировать к социокультурным условиям нашей страны и проводить стандартизацию (определять нормы теста). Это длительный и сложный процесс, который требует обследования выборки в 1000 человек (это были не только студенты, но и специалисты психологических, педагогических и технических специальностей) и 2-3 лет работы. Только после этого методику можно применять для научных исследований.
Корр.: Работа над докторской диссертацией наверняка позволила Вам завязать множество интересных профессиональных контактов с российскими учеными.
И.Н. Андреева: Да, она подарила мне много знакомств, в том числе с людьми, с которыми я даже и не мечтала встретиться и поговорить. Например, Татьяна Васильевна Корнилова, доктор психологических наук, профессор кафедры общей психологии факультета психологии МГУ, член совета по защите кандидатских и докторских диссертаций при Институте психологии РАН – это уже не только мой оппонент на защите докторской, но еще и близкий мне по духу человек, с которой мы хорошо общаемся, обмениваемся научной информацией и, надеюсь, продолжим сотрудничество в будущем.
Еще один мой контакт, основанный на общей теме исследования, – это Светлана Петровна Деревянко, кандидат психологических наук, доцент кафедры общей, возрастной и социальной психологии Черниговского государственного педагогического университета им. Т.Г. Шевченко. Мы с ней до сих пор переписываемся, обмениваемся материалами. Светлана Петровна приезжала ко мне в гости. Я ей показывала наш университет. Мою гостью поразило, как у нас все красиво и ухожено! Она сказала, что, судя по интерьерам нашего вуза, сразу ясно, что у ректора строительная специальность. Кроме того, Светлана Петровна отметила, что в Полоцке и Новополоцке заметны порядок и благоустроенность.
В прошлом году в Полоцком коллегиуме проводилась конференция «Гендер и проблемы коммуникативного поведения». Но я накануне сломала палец на ноге. С этой травмой, но еще без гипса, я съездила в Минск на первичную экспертизу диссертации, но на конференцию не пошла – осталась дома. На пленарном заседании выступал мой муж, доцент кафедры истории и туризма Сергей Олегович Шидловский. Там он познакомился с психологами из Смоленска, которые знали мои работы. Это знакомство с Ириной Владиславовной Морозиковой и Ксенией Егоровной Кузьминой, доцентами кафедры педагогики и психологии Смоленского государственного университета, вылилось в совместный белорусско-российский грант по этнокультурной адаптации. В нем участвуют не только смоленские и полоцкие психологи, но и наши историки, например, заведующая кафедрой технологии и методики преподавания Наталья Викторовна Довгяло и С.О. Шидловский.
Корр.: Вы упомянули о публикациях в солидном российском журнале «Вопросы психологии». Сегодня Вы являетесь одним из бесспорных лидеров среди преподавателей нашего университета в рейтинге цитируемости в Академии Google. Поделитесь, пожалуйста, секретом Вашего успеха!
И.Н. Андреева: Всем, наверное, известно выражение «Публикуйся или гибни!», или, как это звучит, в его английском исходном варианте: Publish or perish. Если ты не публикуешься, то тебя никто не знает, тебя как бы нет. Но я никогда не предпринимала каких-то специальных действий, чтобы поднять свой научный рейтинг. У меня была интересная тема, мне хватило смелости отправить свои статьи в журнал «Вопросы психологии». Именно эти работы внесли наибольший вклад в мой индекс цитируемости. Сейчас меня в России и Украине уже знают – в свое время была одним из первопроходцев в изучении эмоционального интеллекта – и поэтому цитируют.
Долгое время я была единоличным автором своих работ. Сейчас все чаще пишу статьи в соавторстве со студентами и нашими молодыми психологами, помогая им развиваться в выбранном направлении. Одним из моих соавторов в майском «Вестнике ПГУ» является Ирина Фруцкая, выпускница 2017 года, которая после получения диплома с отличием и поступления в магистратуру работает у нас на кафедре. Соавтор вполне достойный, так как имеет научные работы, ранее отмеченные 1 и 2 категорией на Республиканском конкурсе НИРС. В октябрьском номере – совместная статья с Олесей Липской, педагогом-психологом СШ № 1 г. Полоцка, еще одной выпускницей этого года, работа которой в этом году на республиканском конкурсе научных работ студентов 2017 года была отмечена 1-ой категорией. Олеся также собирается поступать в магистратуру. Делает свои первые шаги в научном исследовании проблемы счастья Вероника Радзиховская, еще один мой соавтор, студентка четвертого курса, которую планируем также распределить на нашу кафедру.
В отношении публикаций как меня учили, так и я поступаю: если я внесла в работу наибольший вклад, то ставлю свою фамилию на первое место; если же идея исследования и ее реализация принадлежит в основном моим соавторам, например, Ирине Фруцкой или Веронике Радзиховской, тогда их фамилии в списке авторов будут предшествовать моей. Это, считаю, очень хороший стимул для научного творчества.
Корр.: Вы уже работаете как научный руководитель диссертационных исследований?
И.Н. Андреева: У меня уже есть аспирантка – Татьяна Владимировна Полянская. Она работает на нашей кафедре технологии и методики преподавания и в этом году поступила в аспирантуру в Витебске, где до этого получила высшее образование и степень магистра.
Наши же талантливые выпускники, к сожалению, либо поступают в магистратуры других вузов (таких раз-два и обчелся), либо вынуждены расстаться с мечтой о продолжении образования. Отсутствие собственной магистратуры и аспирантуры для выпускников-психологов – это наше больное место! Лучшие студенты уходят от меня по этой причине. Они бы и рады учится, но… Даже целевые направления в магистратуру мы не даем – только в аспирантуру. Свою же магистратуру открыть пока не можем, поскольку я – единственный остепененный специалист по психологии. Вместе с Ингой Владимировной Зеньковой мы пытались открыть магистратуру по специальности «Психология бизнеса». Не получилось. Нам указали на то, что нам не хватает специалистов по психологии и нет соответствующей выпускающей кафедры.
Развивать психологическое направление в университете было бы легче, если бы появился хотя бы еще один кандидат психологических наук. Свой или приглашенный – не важно! Хотя, очевидно, чтобы вырастить защищенных специалистов из наших выпускников пройдут еще годы. Мне предлагают научное руководство и в минской, и в витебской аспирантуре. Но, получается, я в таком случае буду заниматься подготовкой специалистов не для ПГУ. А тем временем мои потенциальные полоцкие аспиранты разъезжаются по распределению по деревням Витебщины и не факт, что вернутся в науку.
Корр.: А как идет развитие специальности I-ой ступени высшего образования «Практическая психология»?
И.Н. Андреева: Еще на заре существования специальности «Практическая психология» в ПГУ, когда мы только начинали в 2010-ом, в учебной группе первого набора было восемь девчонок. Двое из них ушли буквально в первый год. Откровенно говоря, абитуриентки, поступавшие к нам в 2010 году, не в полной мере понимали, куда и чему они идут учиться, а главное, где потом они будут работать. Они представляли, что в ближайшем будущем им предстоит консультировать клиентов, сидя в хорошем кабинете с личной секретаршей. Это обычная картина, которую тиражируют голливудские фильмы о работе американских психоаналитиков. Когда девчонки пошли на практику в школу и детский сад, то увидели, что все гораздо сложнее и прозаичнее, в том числе и с точки зрения материального вознаграждения. Постепенно к нам стали приходить все более мотивированные студенты, которые прекрасно понимают, чего они хотят, что их ждет впереди, что на первых порах будет очень нелегко, и придется много трудиться. Последние годы мы набираем около 20 человек. В этом учебном году, например, на первый курс были зачислены 16 бюджетников и 4 платника.
Поначалу у нас не было никакой базы, специально оборудованных помещений. Руководство сразу же пошло нам навстречу, и на площадях Научной библиотеки ПГУ были созданы эти две прекрасно оборудованные аудитории – № 64 и № 69. Одна из них предназначена для психологического тренинга и психологического консультирования, а другая – для экспериментальной психологии и психодиагностики – с компьютерным классом. Последний необходим, в том числе, и для статистической обработки данных
Данные статистики и достоверность результатов в психологической науке очень важны, поэтому я бы сказала, что психология – это не гуманитарная дисциплина, а нечто среднее между гуманитаристикой и естественными науками. В настоящее время нам не хватает лицензионной программы («Statistica» либо «SPSS») по обработке статистических данных. Есть нелицензионный пакет компьютерных программ «за три доллара», мы обучаем студентов с его использованием, но, естественно, ссылаться на него в серьезных научных публикациях невозможно.
Корр.: Студентов-психологов у нас не так много, но в декабре они на неделю становятся очень заметны в ПГУ!
И.Н. Андреева: За эти годы у нас сложились свои традиции. Одна из них – Неделя психологии, которая проводится с 2011 года. Это уже не только внутриуниверситетское мероприятие. До начала Недели традиционно проводится общеуниверситетский конкурс эссе «Психология в моей жизни». Из множества работ студентов жюри конкурса во главе со старшим преподавателем нашей кафедры Светланой Владимировной Остапчук отбираются лучшие.
Главным событием Недели является конкурс «Психологи года», на который мы традиционно приглашаем студентов из ВГУ им. П.М. Машерова. В этом году мы доверили его проведение нашим молодым преподавателям – И.В. Фруцкой, Т.В. Полянской, К.А. Ивашкевич. Ребята из витебской команды были настолько «инфицированы вирусом» нашего мероприятия, что полны решимости устроить что-то подобное и у себя в университете. Пока у них ничего подобного не было и нет.
Кроме названного конкурса мы проводим различные психологические «мастерские». Любой желающий может ответить на вопросы веселой психологической викторины, пройти моментальное тестирование, нарисовать свое настроение, расслабиться под влиянием музыкальной терапии, зарядиться позитивной энергией в процессе танцевальной терапии, сфотографироваться с «И.П. Павловым» и его «собаками». Саму Неделю психологии предваряют волонтерские мероприятия – адаптационные тренинги для студентов всех специальностей нашего университета. То есть, студенты-психологи помогают нашей СППС, социально-педагогической и психологической службе, адаптировать новичков к обучению в университете. Уже который год мы проводим Арт-гостиную. Начинали мы этот проект с Ириной Фруцкой, а сейчас она уже проводит ее самостоятельно. К нам в гости приглашаются начинающие поэты, художники, музыканты, писатели со всего университета. Постоянные и всеми ожидаемые гости – семья директора нашей Научной библиотеки Марины Николаевны Шуханковой, талантливая дочь которой десятилетняя Руслана, продолжает удивлять своих почитателей стихами и музыкой собственного сочинения.
В конце недели проходят встречи с выпускниками, которые делятся своим пусть небольшим, но значимым опытом адаптации к своей профессии. Наши воспитанники, а мы провели (с учетом сдвоенных) уже четыре выпуска, уже успешно проявляют себя на первом рабочем месте. Хорошим примером является Галина Заидова, которая более года трудится в средней школе № 16 города Полоцка. У них сложилась дружная команда – два психолога, два социальных педагога. У Галины есть прекрасная возможность учиться у своих старших коллег, набираться опыта. Ей нравится ее работа, она – человек творческий и уже перенесла на школьную почву нашу идею Недели психологии.
Для школьников уже третий год под руководством моих коллег старших преподавателей Натальи Николаевны Струниной и Зои Георгиевны Рудёнок проводится олимпиада по психологии для учащихся старших классов новополоцких школ. Мероприятие пользуется популярностью. Каждый год в олимпиаде принимает участие почти полсотни ребят, наши потенциальные абитуриенты. Во многом благодаря олимпиаде уровень наших абитуриентов значительно вырос. Некоторые из них потом поступают и учатся на нашей специальности, а некоторые идут на «Дошкольное образование», а потом проходят переподготовку у нас в Институте повышения квалификации ПГУ и получают диплом психолога. Но большинство изучающих психологию на ИПК – это, конечно же, не студенты. На специальность «Психология трудовой деятельности» поступают люди уже состоявшиеся, которым уже за тридцать. Психология им нужна для личного или профессионального развития.
Корр.: Относительно недавно спортивно-педагогический факультет, к которому долгое время относилась Ваша кафедра и специальность «Практическая психология», слился с историко-филологическим факультетом в единый гуманитарный факультет. Легко ли идет адаптация к новым условиям?
И.Н. Андреева: Пока процесс притирки идет достаточно сложно. Во времена существования спортивно-педагогического факультета (СПФ) мы жили как единая семья, в которой существовала отлаженная коммуникация. Даже частичный переезд СПФ в Междуречье не нарушил существовавшие связи. Сейчас нам иногда просто не хватает декана! Это не значит, что Денис Александрович Кондаков менее доступен, чем Валерий Николаевич Лухверчик. Нет! Просто Денис Александрович работает в другом городе! Со временем, я надеюсь, все наладится, и мы привыкнем к такой сложной организации и географии гуманитарного факультета. Но не нужно уповать только на какие-то современные средства коммуникации вроде Скайпа. Могу сделать одно психологическое замечание: для решения серьезных вопросов звонка или скайпа недостаточно, поскольку без зрительного контакта нет реального взаимопонимания. Точно так же, как смайлики в конце предложения не передают того богатства эмоций, которое мы переживаем. Для того чтобы быть понятым, нет ничего лучше разговора лицом к лицу.
Корр.: Около двух лет назад в университете велась подготовка по созданию «Психологического центра». Сегодня о нем ничего не слышно.
И.Н. Андреева: Пока мы его как бы законсервировали и думаем, что с ним можно сделать в существующих условиях. Сейчас у нас возникла идея трансформации центра. Н.В. Довгяло, которая недавно возглавила нашу кафедру, предложила нам несколько очень интересных идей. Это социальные проекты, в том числе по геронтопсихологии, совместный проект со школой олимпийского резерва. Они находятся пока в стадии разработки. Мы их активно обсуждаем на кафедре и приходим к выводу, что необходимо работать точечно, а именно по тем направлениям, где существует запрос. В городе уже достаточно много хороших психологов – в школах, в детских садах. Они работают бесплатно. К ним приходят родители со своими проблемами и к нам на платные услуги они вряд ли пойдут.
Что касается популяризации психологических знаний среди населения, то в 2012 году в Санкт-Петербурге у меня вышли две научно-практические книги. Во-первых, это «Азбука эмоционального интеллекта», где популярно изложены главные идеи моей докторской диссертации. Во-вторых, «Управление кадрами. Руководство для персонала и топ-менеджмента». Я уже более десяти лет читаю курс «Психология управления», и, кроме того, на протяжении двух лет публиковала цикл статей в белорусском журнале «Кадровая служба». Эта книга – также плод многолетней работы.
Корр.: Состоявшаяся совсем недавно защита докторской диссертации, несомненно, открыла новую страницу Вашей профессиональной карьеры. Поделитесь, пожалуйста, планами на ближайшее будущее!
И.Н. Андреева: Защита докторской диссертации поставила много новых целей и задач! Хотя я и раньше не собиралась останавливаться на достигнутом и сидеть сложа руки. Прежде всего, давно планировала написать монографию. Она будет основана на диссертации, но у меня еще есть чем дополнить ее. По курсу «Тренинг управления эмоциями» тоже собран значительный материал. Хочется подготовить книгу о понимании эмоций и управлении ими. Я еще подумаю, на кого, прежде всего, она будет рассчитана – на практических психологов или на широкий круг читателей, заинтересованных в саморазвитии. Всегда считала, что стоит делиться знаниями с широким кругом читателей. Люди сегодня очень хотят разбираться в себе и окружающих. Если бы я знала то, что знаю сейчас, в свои двадцать лет, то в жизни было бы меньше ошибок. И я хочу уберечь моих читателей от подобных ошибок.
Корр.: Вы бы не стали психологом?
И.Н. Андреева: Нет, что Вы! Психологом я стала бы все равно! И преподавать бы стала тоже. В моей семье по материнской линии много учителей, я – тринадцатый по счету педагог. Так что это в крови.
Возможно, не пошла бы учиться на учителя начальных классов. Хотя, получив более престижную и интересную педагогическую профессию (например, учителя иностранного языка), могла бы не стать психологом. Не было бы желания осваивать новую специальность. Похоже, что все складывается так, как и должно быть.
Вдобавок к этому, мои цели на нынешнем этапе не ограничиваются одной наукой.
Корр.: Вы, наверное, имеете в виду литературное творчество. К сожалению, не всем в университете известно, что Вы с супругом успели снискать лавры престижного белорусского литературного конкурса! Мы к нему еще вернемся. А когда и почему Вы решили заняться литературой?
И.Н. Андреева: Согласно американскому психологу и психиатру Эрику Бёрну у каждого ребенка где-то в пять-шесть лет складывается сценарий своей жизни. В таком раннем возрасте мы с подружкой играли во что-то вроде сериала: герои общались, влюблялись, дружили. Я подумала как-то, что когда вырасту, то напишу об этом книгу. В подростковом возрасте первые любовные переживания стали выплескиваться в стихи. Долгое время я их прятала и никому не показывала.
Но затем, это было на «музейном» и очень грустном в отношении личных переживаний этапе карьеры мама познакомила меня с Александром Раткевичем, поэтом и литературным критиком, возглавлявшим в то время литературный союз «Полоцкая ветвь». Мама была классным руководителем сына Александра Раткевича. На фоне сомнений и разочарований в моей карьере общение с единомышленниками в «Полоцкой ветви» и их поэзия в то время в буквальном смысле дали мне крылья. Публиковалась в их сборниках, в том числе и в санкт-петербургском, вышедшем под названием «Полоцкий альбом».
В 2006 году, благодаря активному содействию со стороны Сергея Олеговича Шидловского, у меня вышел сборник стихов. До знакомства с мужем я писала только стихи. В последние годы пробую себя и в прозе. С другой стороны, думаю, и я мотивировала его в творчестве. Он, например, раньше пьесы не писал.
Корр.: Вот как раз сейчас и стоит Вас спросить об участии в республиканском конкурсе «Францыск Скарына і сучаснасць»!
И.Н. Андреева: Мы очень благодарны Ирине Фруцкой, которая где-то увидела объявление о конкурсе, приуроченном к 500-летнему юбилею белорусского книгопечатания, и прислала мне сообщение об этом. Был июль – отпускное время. Сложа руки, мы не сидим никогда, но в тот момент можно было ненадолго погрузиться в творчество. Я подумала: «Тема – полоцкая. Мы – из Полоцка. Почему нет?»
Конечно же, главную «партию» в написании пьесы исполнял историк. Он имел опыт написания прозаических произведений, в 2016 году издал сборник эссе «Музэюм», и работали мы на белорусском языке (я хоть и дипломированный специалист, но для мужа это язык творчества!). Но благодаря психологу, у историка появился опыт посещения театров. Мы ходили на все спектакли нашего студенческого театра «Арт». (Большое спасибо Анне Шелеповой!) Бывали на спектаклях Национального академического драматического театра имени Я. Коласа.
В ходе работы над пьесой было очень весело! Ходили гулять на полоцкий Курган Бессмертия, муж что-то сочинял и записывал, а я ему помогала: придумывала какие-то сцены, подсказывала что-то, делала замечания. По словам Сергея Олеговича, ему было интересно работать над этим необычным проектом, именно потому, что я была рядом, живо реагировала на новые отрывки рождающегося текста. Скорее, это даже была не работа, а совместное времяпровождение!
Пьеса была написана. Отправили ее на конкурс. К нашему удивлению и радости мы были отмечены дипломом I-ой степени! Выше нас оказались только три профессиональных литератора, в том числе один из самых ярких современных белорусских драматургов, доктор филологических наук Сергей Ковалев. А одну ступеньку с нами разделил молодой, но уже известный прозаик Виктор Мартинович. Награждение проходило в Национальной библиотеке Беларуси в торжественной обстановке. В тот момент меня переполняло чувство гордости за своего мужа, и я едва сдерживала слезы радости! Сейчас у меня есть мечта – увидеть нашу пьесу на сцене.
Корр.: Теперь я понимаю, что этот успех стал для Вашего семейного литературного дуэта катализатором дальнейшего совместного творчества.
И.Н. Андреева: Мы пишем новые произведения. Недавно в Арт-гостиной я читала нашу сказку. Гости Недели психологии – представители «Литературного объектИФФ’a» Сергей Гочаков и Дмитрий Лабовкин – даже попросили разрешения опубликовать ее в своем сборнике.
Корр.: Какие сказки пишут доценты ПГУ?
И.Н. Андреева: Мой муж родился в Экимани. Для него это место силы! Моя малая родина – Островно, но я уже давно живу в Полоцке и считаю его своим городом. Мы пишем сказки о животных из живого уголка на станции юных натуралистов, которая находится в полоцком городском парке возле Кургана Бессмертия. Во время наших прогулок мы там не раз бывали. Это полоцкая/экиманская сказка о взаимоотношениях животных. Наши герои обладают характером. По сути дела, это люди, которые в условиях сказки общаются, дружат. Мы планируем написать целый цикл сказочных историй. У нас есть уже и название для него, но его пока озвучивать не буду. Как говорят, скажи свои планы другому человеку, и они не сбудутся. И в этом нет никакой мистики. Просто снижается мотивация. Сказал – и начинает казаться, что уже сделал, чего-то на самом деле достиг. Но это ведь далеко не так!
Литература для меня – это способ общения и способ времяпровождения с мужем, это совместное занятие, которое очень сближает. Это еще и способ самовыражения, возможность вернуться в детство. У меня не было такого детства, которое обычно представляется людьми как время веселья, беззаботности и свободы. Я была серьезной девочкой: читала, училась. Сейчас мой внутренний Ребенок спонтанно реализует себя в сказке.
Корр.: У Вас есть увлечения, выходящие за рамки литературного творчества?
И.Н. Андреева: Да, я еще занимаюсь фитнесом. Мы с Ингой Владимировной Зеньковой с удовольствием ходим на тренировки к Виктории Незгодинской. Научная работа, да и творчество привязывают к компьютеру, а нужно больше двигаться. Как уже говорила, я занималась танцами и сейчас люблю двигаться под музыку.
Нравится готовить! Печь пироги, например, экспериментировать с какими-то новыми блюдами. Любимая книга Сергея Олеговича – «Літоўская гаспадыня», классический хозяйственный справочник позапрошлого столетия о ведении хозяйства и кулинарии, он, конечно, знает и читает, но никогда не кладет на стол с требованием подать марынаваных бекасаў, блакітны лікёр з крываўнікам і карлсбадскія булкі з жэле з агрэсту ў мёдзе. Он отдает предпочтение обычной белорусской кухне, тому, что наши мужчины хорошо знают и любят, а также традиционным молочным супам.
Люблю путешествовать вместе с мужем. Самым первым моим зарубежным путешествием была поездка в Швецию в рамках проекта «Темпус», к участию в котором меня вместе с моими коллегами пригласил Сергей Васильевич Пешкун.
Сейчас, как правило, это поездки, организуемые профкомом студентов, за что мы благодарны Светлане Викторовне Волочник, которая всегда информирует нас о новых интересных путешествиях. За последние годы мы побывали в Польше, Прибалтике, в России – Москве и Санкт-Петербурге. Бывает, что рабочие поездки по Беларуси совмещаем с путешествием, как было в этом году. В октябре я выступала в оппонирующей организации – Брестском государственном университете им А.С. Пушкина. Сергей поддерживал меня, мы ездили вместе. Пока подписывались необходимые в таком случае документы, нам удалось посмотреть Брест, побывать в Брестской крепости и в музее «Берестье». Если говорить о БрГУ, то очень впечатлил ботанический сад этого вуза, который нам гостеприимно показали брестские коллеги.
Корр.: Ирина Николаевна, что бы Вы хотели пожелать нашему университету?
И.Н. Андреева: Я желаю Полоцкому государственному университету стать белорусским Кембриджем или Оксфордом, вузом, известным в стране и за рубежом высоким уровнем подготовки студентов и сильными научными школами как в области технических, так и гуманитарных наук. Для достижения этой очень высокой цели ключевым словом является «мотивация» как побуждение к профессиональному росту. Если все мы будем стремиться становиться лучше – качественнее готовить студентов, глубже исследовать природу, общество и человека, делать жизнь людей более безопасной, удобной и гармоничной – успешнее станет и наш ПГУ!
Наш университет стал окном возможностей для каждого из нас – преподавателей и ученых. И за это я искренне благодарна его руководству, в частности Эрнсту Михайловичу Бабенко и Дмитрию Николаевичу Лазовскому, а также всем тем, кто на протяжении двадцати лет моей работы в ПГУ верил и поддерживал меня, был примером, прямо или косвенно способствовал развитию моих личностных качеств, которые позволили мне стать той, кем я сейчас являюсь!
Беседовал Владимир Филипенко